Міфологія

Поистине, Земля еще не знавала таких отчаянных гроз, такого роскошного цветения, еще не сулила своим детям таких обильных плодов. Радовались светлые Боги, веселились добрые Люди, и лишь в бездонных пещерах тлели удушливой злобой, предвкушали недоброе торжество Морана и Чернобог:

— Смейтесь, смейтесь! Скоро заплачете!

Они наконец-то сковали свой ледяной гвоздь, мертвящее острие. Кривохожими путями пробирается кривда — мудрено ли, что гвоздь вышел загнутым, словно черемуховая дуга? Да еще и прозрачным, почти невидимым вышло оружие, созданное из ложных клятв и обманов, — не вдруг и заметишь, с какой стороны его занесли, не вдруг увернешься. И разило оно подобно отточенной клевете: пронижет тело и душу, и не сразу почувствуешь...

Ведьмы и их шабаш — яркое творение мифологии. Один из главных мотивов рассказов о ведьмах — полет ведьмы на ночной шабаш. Известно, что Лысая гора под Киевом служит сборищем всех ведьм. По западнославянским поверьям, накануне Вальпургиевой ночи (канун 1 мая) ведьма мажется жиром крота и вылетает через дымоход со словами: "Выезжаю, выезжаю, ни за что не задеваю". Она летит на "ведьмину гору" верхом на метле или на другом подходящем предмете. На шабаше слетевшиеся ведьмы танцуют вместе с чертями под нестройную музыку, поклоняются козлу, пируют, предаются разгулу и затевают козни против людей.

... Все перед ним перемешалось, земля задрожала, и, как уже, он сам рассказать неумел, - попал чуть ли не в самое пекло. "Батюшки мои!" - ахнул дед, разглядевши хорошенько: что 3а чудища! рожи на роже, как говорится, не видно. Ведьм такая гибель, как случается иногда на рождество выпадет снегу, разряжены, размазаны, словно панночки на ярмарке. И все, сколько ни было их там, как хмельные, отплясывали какого-то чертовского трепака. Пыль подняли боже упаси какую! Дрожь бы проняла крещеного человека при одном виде, как высоко скакало бесовское племя На деда, несмотря на весь страх, смех напал, когда увидел, как черти с собачьими мордами, на немецких ножках, вертя хвостами, увивались около ведьм, будто парни около красных девушек; а музыканты тузили себя в щеки кулаками, словно в бубны, и свистали носами, как в валторны... (Н В. Гоголь, "Пропавшая грамота".)

Скоро понял Перун, что лишился не только жены, но и любимого брата. Не появилось ясное Солнце ни на другой день, ни на третий. Стоял над Землей мрак чернее и гуще, чем прежде бывало в самую непогожую ночь. В обычной ночи отблески света все-таки долетают из Кромешного

Мира, отражаются от небесных высот. А теперь не было не то что отблесков — сам светоч угас. Только звезды смотрели с осиротевших небес, да гремучие молнии вспарывали темноту от небоската до небоската — и гасли, ибо у молний жизнь коротка.

Как же пригодился тогда Перуну молодой Месяц, несчастливый жених сестрицы-звезды! И то сказать, когда запрягал он белых быков и выплывал в вышину — казалось, наступил день.

Тогда окончательно утвердилась во всем мире тьма, а после — и холод. Вместо Солнца теперь светил негреющий Месяц, и голодные волки приветствовали его воем, сбиваясь в хищные стаи. Вместо прежних теплых ветров засновали в полях и лугах холодные вихри... Счастье, что у Людей остался Огонь! Пропали бы без него.

Лесное зверье обрастало пышными шубами, пряталось по берлогам, норам и дуплам. Лешие бесновались в отчаянии, не понимая, что происходит. Крушили сухие деревья, плакали на разные голоса. Потом и их начал одолевать сон. Собрали своих лисунок, созвали маленьких лещачат — и залегли то ли спать, то ли умирать. Никто более не морочил забредшего в лес, не уводил в сторону от тропы — и будто не хватало чего-то...

Миф — это вечное зеркало, в котором мы видим самих себя. Миф всегда может что-нибудь сказать любому человеку, он всегда может сказать что-нибудь о каждом; миф — повсюду вокруг нас, мы лишь должны распознать его.

С самого раннего детства - будь то детство человека или детство человечества - мы придумываем себе истории, пытаясь узнать мир и обжиться в нём, сделать его понятным и уютным. Так мы создаем себе сначала картинку своею маленького мира, потом - картинку мира большого; смотрим, слушаем и фантазируем, склеивая кусочки собственного опыта в бриколёрскую мозаику, рисующую нам мир и нас - укоренённых в этом мире и странных.

Чтобы наказать людей за кражу  Прометеем огня, Гермес по повелению Зевса вылепил из глины женщину – Пандору, сделав ее глупой, злой, ленивой, хитрой и лживой.

Афина вдохнула в Пандору жизнь, после чего Афродита одарила ее неотразимой прелестью.

В сопровождении Гермеса громовержец отправил Пандору к титану Эпиметею, который сразу же пленился ее красотой и взял ее в жены.

В доме Эпимитея хранился оставленный ему на хранение Прометеем, его братом, сосуд, в который Прометей ранее с большим трудом заключил все досаждающие человечеству невзгоды: старость, родовые муки, болезнь, безумие, порок и страсть. Однажды Пандора, не устояв перед естественным  женским любопытством (на это и рассчитывал Зевс), открыла сосуд. Мгновенно из него вылетели тысячи бед и стали жалить Пандору и Эпиметея, а затем напустились на смертных. Несбыточная мечта, которую Прометей также спрятал в сосуд, не дала людям покончить с собой.